Файерщик Владислав Брезицкий: «Первый прожиг был очень волнующим»

Спортивные юноши и девушки, ловко управляющиеся с горящими мячиками, шестами и веерами, давно не вызывают удивления у жителей Владивостока. Файер-шоу стало привычным явлением на городских праздниках, в сентябре проводится международный фестиваль «Огни Востока». PRIMPRESS побеседовал с тем, кто принес в город это эффектное искусство, – Владиславом Брезицким.

– С чего все начиналось?

– Я начал свое обучение высоко, в середине новозеландского ледника. Пять лет познавал искусство владения реквизитом, ведь от этого зависело мое выживание после авиакатастрофы, приведшей меня в храм ледника, где сохранились древние народы маори. (Смеется.)

Если серьезно, в 2000-х я много чем занимался, но особенно нигде не задерживался. А однажды меня заинтересовал один снаряд на занятиях ушу. Никто не знал, как им владеть. Это была веревка с прикрепленными к ней теннисными мячами, по одному с каждой стороны. Принцип работы с ним был тот же, что и с шестом, только вместо палки – веревка. Этот снаряд меня заинтересовал, но я ничего о нем не знал, даже названия. На одном из сайтов нашел обучающие ролики, где парень выполнял трюки с мячиками на веревке. Так зимой 2007 года я познакомился с поингом.

Я стал усиленно тренироваться, смотрел видеоуроки, которых в Интернете было тогда очень мало. Когда наступило лето, тренировался на стадионе по восемь часов в день... И постоянно придумывал или учил новые элементы. Повторял старое и объединял все в связки. Придумывал, как делать эти элементы в движении, чтобы не стоять на месте. Через полгода упорных тренировок я первый раз попробовал работать с огнем. Кстати, потом оказалось, что примерно в это время тем же занимались и другие. Но узнал я о них далеко не сразу, а первое чужое огненное шоу увидел только в 2009 году.

– К этому времени ты занимался уже не один, правильно?

– В какой-то момент это стало веселым времяпрепровождением, образовалась группа единомышленников. Мы устраивали выступления для соседей, тренировали всех желающих. В 2010 году это вылилось в большое представление в парке Минного городка, которое мы полностью организовали сами. Пригласили танцевальные коллективы, придумали программу, номера. После шоу многие подходили и говорили, что тоже хотят научиться. Так и было решено найти зал (сначала – в Пушкинском театре) и начать тренировать людей. Появилась школа Emotion. Примерно в это же время нас стали приглашать на мероприятия за вознаграждение.

– И как оно – учить других?

– Это очень интересно, и мне до сих пор нравится это делать. Но и сложно, конечно, тоже. Тем более это не балет, которым люди занимаются, чтобы достичь великих результатов. Люди занимаются год и уходят. Приходят другие. Это как хобби. Тяжело, когда люди уходят. Хотя были и те, кто выучился и вошел в команду.

– Никто не откалывался, конкурирующую школу не открывал?

– Прямых конкурентов у нас не было. Хотя была команда, которая тренировалась параллельно. Сейчас есть одна школа, которая тоже этим занимается. Когда сам снова начну тренировать, пока не знаю. Ушел на бессрочный перерыв после «Огней Востока» в прошлом году. Сейчас я продвигаю новый проект и занимаюсь семьей, поэтому Emotion на данный момент не действует.

– Знаю, что ты всегда участвовал в организации фестиваля. Расскажи о нем.

– Не совсем всегда, только с 2012 по 2014 год. А в 2015-м его не было. В первый раз, помню, специально готовил номер, жаль, что успел закончить только на 80 процентов. Получил с ним второе место. В следующем году, если честно, вообще не готовился – взял музыку и немного идей. Это было третье место. В 2014-м не выступал. Перед фестивалем в 2016 году я сделал новый набор, и мы поставили номер, который занял на Международном фестивале огня третье место! А ведь половина людей до тренировок вообще реквизит в руках не держали, да и тренировались мы где-то три месяца.

– Вернемся ко времени, когда все только начиналось. Не страшно было начинать работу с огнем?

– Перейти на огонь изначально стояло в планах. В обучающих роликах были выступления с огнем, и нам это очень нравилось. Проблема была с материалами. Те, что использовали за границей, были слишком дорогими. А дешевые отечественные мы не знали, где найти. В конце концов поиски по хозяйственным и строительным магазинам дали свои результаты.

Первый прожиг был очень волнующим. Не сказать, что было страшно, скорее адреналин заглушал весь страх. Но мы подошли ответственно, приготовили огнетушитель и мокрые тряпки, хотя они и не пригодились. Да, экспериментировали со всяким, но потом решили не изобретать велосипед, и по характеристикам нам понравился асбест. Вот его и стали использовать.

– Раньше вы часто выступали на пятачке асфальта, окруженные толпой. Насколько это безопасно для окружающих? Что-то огненное ведь может прилететь в публику?

– Мы регулярно проверяем реквизит на предмет дефектов и при необходимости ремонтируем или заказываем новый. Какой-то реквизит делаем сами, а какой-то заказываем в мастерских. Но всегда во время выступлений есть и покрывало, и аптечка, и огнетушитель.

– Что скажешь про костюмы? Они такие широкие, это безопасно?

– Не люблю я обтягивающие штаны. И да, безопасно, натуральные материалы позволяют. Костюмы сначала были смешные: черные штаны и черные майки... Затем все это стало белым. Но постепенно мы стали шить их, устраивали целые мозговые штурмы, обзванивали швей. А на фестиваль шили сами.

– Кто ставил вам хореографические и акробатические элементы?

– Все делали сами, с нуля. Танцами не занимался никогда. Только слушал музыку и накладывал элементы на ту, которая понравится. Получался свой оригинальный танец с реквизитом.

– О женских костюмах и номерах. Часто для большей популярности в выступления добавляют эротику, а у вас такого нет. Почему?

– Я установил определенные принципы, за которые мы не выходим. Это откровенные костюмы и нецензурная лексика во время выступлений и тренировок.

– Кстати, а повышенный интерес прекрасного пола был?

– Интерес проявляли, конечно, но я как-то не обращал на это особенного внимания.