Известный эксперт по буддизму и истории Тибета, кандидат исторических наук и автор нескольких книг Елена Леонтьева выступила во Владивостоке с презентацией своего романа-исследования «Буддийские притчи. Пять жизней на пути свободы».
В ходе беседы Елена рассказала о том, как буддизм повлиял на ее жизнь, а также поделилась размышлениями о судьбе этой религии в России.
– Елена, расскажите, что привело вас к буддизму?
– Все началось с папы. Когда я училась в пятом классе, учительница математики задала нам на дом, что само по себе уже удивительно, сочинение на тему «Симметрия» с картинками. Папа нашел в журнале «Вокруг света» фотографии тибетских масок (в основном защитников), и я написала сочинение про Махакалу. В университете я училась на факультете «чистой» математики. К последнему курсу у нас формул почти не было. Мы говорили главным образом о пространствах.
Прочитав первую книгу о буддизме и увидев, сколько там говорится о пространстве, я почувствовала себя как дома. Буддизм Великой и Алмазной колесниц (Махаяна и Ваджраяна) утверждает, что наш ум подобен безграничному, сознательному пространству, в котором все явления возникают, меняются и исчезают. И природа этого ума-пространства полностью познаваема – именно это меня очень вдохновило.
Я приняла буддийское прибежище в 1992 году. С тех пор я счастлива: я нашла достойные ответы на все вопросы, которые меня тревожили. Это вопросы о жизни, о человеке и его предназначении, о причинах наших неурядиц и о способах преодоления страданий. Я поняла, что нужно делать, чтобы чувствовать себя полезной.
– Стоит ли перед вами цель популяризировать буддизм?.jpg)
– Да, отчасти этим я и занимаюсь, но здесь нужно сделать такую оговорку, что буддизм не миссионерство, он не выставляет себя напоказ и не пытается навязать свое учение тем, кто не хочет его слушать. Более того, у буддизма вообще нет запретов.
Я свою задачу вижу так: поскольку буддизм является интегральной частью российской культуры уже много веков, то почему бы не показать, что буддизм – это нормально, что это всегда с нами было и всегда где-то рядом есть и что вот такое у него лицо, вот такой у него характер. Так вижу я свою задачу.
– Можете немного рассказать о таком явлении, как «русский буддизм» ?
– Он очень многогранен, потому что состоит из буддизма, как это при царе называли, «национальных окраин». Сейчас, конечно, мы такого не говорим, мы говорим «буддизм традиционных буддийских территорий» и «буддизм европейских буддийских территорий».
В Бурятии свои традиции, свой стиль, свои праздники, свои герои, там свои сенсации, как, например, нетленное тело Пандито Хамбо-ламы. У калмыков свои герои и стиль намного более близкий к тибетскому буддизму. Каждая республика сейчас развивается в свою сторону, немножко по-своему. Люди ищут свою, как принято сейчас говорить , «национальную идентичность». Большинство из нас рождены в семьях атеистических еще «оттуда», и такое явление, как «русский буддизм», еще найдет своего исследователя.
– Расскажите об истории школы Кагью в России.
– В XIII веке, когда границы России были совсем иными, по территории Алтая и Саян кочевали племена западных монголов, именовавшие себя ойратами. Они тогда практиковали буддизм так называемых красношапочных школ – Ньингма, Кагью и Сакья. Они получили передачи от величайших ученых лам той поры – Карма Пакши, Сакья Пандиты и других. Большая часть ойратов перекочевала через Сибирь в нижнее Поволжье, так в России образовалась первая буддийская область – Калмыцкое ханство. Ойраты-калмыки получили статус подданных Российской империи. Примечательно, что калмыцкие полки воевали под знаменем, на котором была изображена женщина – тибетская защитница по имени Палден Лхамо, что значит Сиятельная Богиня.
В советские годы буддизм, как и другие религии, находился под запретом, и мы не можем ясно проследить историю наших традиций. В 30-е годы ХХ века многие ламы и монахи, независимо от их конфессиональной принадлежности, были расстреляны или сосланы в лагеря, а храмы либо разрушены, либо – как Цугольский дацан в Агинском бурятском округе Читинской области – превращены в воинские казармы. Во время перестройки буддизм стал возвращаться в Россию – усилиями тибетских и западных лам. Так вернулась и традиция Карма Кагью – этому способствовал Лама Оле Нидал из Дании. Если в России и сохранились представители «старой», дореволюционной Кагью, то достоверно об этом ничего не известно.
