Человек, бывший губернатором Приморского края в 1993–2001 годах, считавшийся в ту пору одним из самых «скандальных», однако в то же время и одним из самых авторитетных региональных руководителей в стране, Евгений Наздратенко живет в Москве. Приезжает в родное Приморье нечасто и к общению со СМИ при этом не стремится. Но на этот раз его визит увенчался посещением редакции. В ходе двухчасовой беседы мы убедились: каким он был, таким и остался. Говорили обо всем.
– Евгений Иванович, вы ушли в «добровольно-принудительную» отставку с поста губернатора в феврале 2001 года. С тех пор баловали себя поездками к нам даже и не каждый год. Значит, свежим взглядом можете оценивать происходящие здесь перемены. Какие из них вам нравятся, а какие нет?
– Стало повсюду много вывесок и красок, магазинов и рекламы. Вот, пожалуй, основное мое впечатление.
Нельзя превращать край в территорию спекуляции. Нужно развивать производство. Но надо понимать, например, что новая судоверфь в Большом Камне не заменит «Дальзавод», на котором работало когда-то 26 тысяч человек. Что в планах вместо него? Набережная и пивбар. Такая же ситуация с «Варягом» и «Изумрудом». В Находке осталась одна перевалка угля. А где теперь Дальневосточное морское пароходство, насчитывавшее сотни судов, работавших по всему миру? Я вам скажу: у него есть офис на окраине Москвы и несколько судов. Значит, скоро встанет вопрос: зачем нужен и Морской государственный университет? Ведь зачем ему выпускать специалистов – для работы под иностранными флагами?
– По большому счету, притом что в стране многое укрепили, например Вооруженные силы и государственность в целом, экономические проблемы остались те же самые. Долги перед поставщиками электроэнергии, отопительный сезон под угрозой – не на что мазут покупать, неплатежи. Словно и не было полутора десятилетий роста...
– Родился я на Курилах, а вырос в Дальнегорске, супруга моя из этого города, дети в нем родились. На днях я побывал там, как раз когда и врио губернатора туда ездил, встречался с депутатами местной думы. Там прозвучал, словно из моего прошлого, вопрос: «Что мы можем здесь выпускать, если киловатт-час стоит 6,7 рубля?»
Помните, в 90-х годах, будучи губернатором, я боролся против дороговизны электроэнергии для нашей промышленности и населения, а меня почему-то обвиняли в сепаратизме? Страна у нас большая, протяженная... И вот сегодня министр Галушка говорит, что стоимость электроэнергии на Дальнем Востоке по-прежнему не позволяет конкурировать с Китаем и Кореей.
Я ведь и тогда просто просил киловатт-час сделать не дороже, чем в Москве. Ведь знаменитые электростанции в Сибири жители СССР – ваши родители – строили вместе, за счет налогов со всей страны. Мне говорили: «Зато вы рядом с портом, вам легче реализовывать свою продукцию». Отвечал: «Хватит об этом. Что нам реализовывать? Эсминцы?»
Поддакивать Москве я никогда не собирался. Квартиры в столице у меня не было, и, когда уехал туда, жил в гостинице «Россия». Не собирался я там закрепляться, хоть в итоге сложилось иначе, поэтому бился за наш край. Сдавать позиции края никогда никому нельзя. Вцепляешься и защищаешь.
– Видимо, у Андрея Тарасенко осталось тяжелое впечатление от наших «северов»?
– В Дальнегорске я встретился с одноклассниками, посетил могилы. С этим городом связано мое становление. Я рос без отца, на выпускном вечере был в кедах, потому что мы очень бедно с мамой тогда жили. Хотел хорошо зарабатывать и пошел в горняки. Ну, давайте сравним с тем положением, в котором люди этой профессии находятся сегодня.
Поехал в сторону Рудной Пристани, слева – «Бор». Выглядит, как Сталинград после года боев. Рухнувшие эстакады, мертвые цеха. Перепродавали предприятие несколько раз, сейчас его выкупил некто проживающий в Лондоне. Из «Бора» много лет выжимали все соки, ничего не вкладывая. А живущие там воспринимались, видимо, как крепостные. Зарплаты там копеечные, цены на продукты при этом запредельные.
Из 60 тысяч населения в Дальнегорске осталось 35 тысяч, да и то по прописке. Специалисты «Бора» работают по всему Дальнему Востоку: «Алданзолото», «Амурзолото», маркшейдер, бульдозерист, экскаваторщик. Люди уезжали работать, потому что надо было содержать семьи.
Да и на все производственные сферы был распространен такой подход владельцами предприятий! Акции захватили в Москве. Вот, скажите, как можно было довести Лермонтовский ГОК до такого скотского состояния, что люди ждали весны, чтобы варить крапиву? И на «Дальполиметалле» ситуация ненамного лучше.
Социальная картина на севере Приморья следующая: детские дома переполнены, старики умирают. Тарасенко все это увидел.
– Что можно сделать, чтобы исправить ситуацию?
– Наверное, необходимо вернуть «Бор» в государственную собственность, контрольный пакет акций выкупить у этого очередного владельца как у недобросовестного. Чтобы затем можно было вложить бюджетные деньги в модернизацию комбината. «Ростех», насколько я знаю, сейчас пытается договориться с владельцем «Бора» о продаже, но тот просит завышенную сумму. Делать что-то надо, поэтому рано или поздно придется идти путем огосударствления.
– Андрей Владимирович, с которым вы когда-то работали в Госкомрыболовстве, хозяйственник.
– Многое от него не зависит. По «Бору» посмотрели. Дальше что Тарасенко может решить? Только Москва может решить. Нужно вбивать в бюджет Российский Федерации.
– Чем вы и сегодня гордитесь из того, что сделали, будучи главой Приморского края?
– Вспоминаю, как один вице-премьер на селекторном совещании говорил: «Перестаньте строить школы в Приморье, займетесь этим, когда будет профицит бюджета». А мы построили 29 школ. Тогда баррель нефти стоил шесть долларов.
Моя школьная учительница географии Нина Михайловна при встрече рассказала: когда в 1942 году она училась в Рудной Пристани, в классе их было семь учеников, но при этом был классный руководитель, кабинеты физики и химии. Вдумайтесь: в то время когда фашисты дошли до Волги, страна думала об образовании! А сейчас режем, режем... Вместо того чтобы платить людям деньги, придумываем какие-то реформы. Аттестации учителям, чтобы их унизить?
Денег не хватает никогда. Но главный момент, который есть, – это уровень доверия людей к власти: муниципальной, краевой, федеральной. Слушаю, как красиво отчитываются чиновники по поводу «дальневосточного гектара», и читаю статотчетность: из Приморья выехало 53 тысячи человек. А это небольшой город!
– Евгений Ивановч, думалось, вы вдохнете в нас некий московский оптимизм, а вы опять о своем – об энерготарифе да о развале промышленности.
– В Москве один-единственный фейерверк, а там их устраивают по любому поводу, люди улюлюкают, свистят и радуются – обходится в годовой бюджет многих районов страны... Однако Россия всегда была сильна глубинкой.
– После дефолта 1998 года Евгений Примаков, став премьер-министром, предложил вам подумать, как заселять Дальний Восток. «Нам там нужно еще миллионов пять человек», – говорил он. С тех пор кое-что придумали, например, появились идеи «дальневосточного гектара», свободного порта Владивосток, территорий опережающего развития. Как вы оцениваете эти меры?
– В «дальневосточные гектары» я не очень верю. В царские времена переселенцам давали серьезные подъемные на обзаведение хозяйством, были полностью проработаны вопросы, какой земли, кому и сколько выделить. А сейчас получишь ты гектар – и что с ним делать? Как туда подъехать хотя бы? Да и участок этот небольшой для сельского хозяйства.
Вот, допустим, ТОР «Михайловский». А то, что в его границы не попала, к примеру, Сысоевка? Жителям этой деревни надо переселяться на территорию опережающего развития?
Порто-франко во Владивостоке – это ХIX век, когда не было железной дороги и самолетов, до Центральной России добирались месяцами. Навязывать налоги поселку на берегу далекого моря тогда смысла не было никакого. Сделали свободный порт, дали закрепиться, построить лесопилки, рыболовные артели, рудные предприятия, развить торговлю. Свободный порт был уместен в свое время. Если же мы хотим развивать регион сегодня, то другого выхода, кроме как осуществлять крупные федеральные капитальные вложения на Дальнем Востоке, нет. Экономику не обмануть.
– Что бы вы пожелали новому руководителю края?
– Хотелось бы пожелать больше поддержки новому главе региона. Сейчас у Андрея Владимировича еще может быть какой-то романтизм. Нужно дать человеку прийти в себя. Чем больше у него будет решений каких-то вопросов для региона, тем легче краю будет жить.
– Евгений Иванович, а в чем рецепт простого человеческого счастья?
– Для человека неестественно надолго покидать семью. Нужно возвращаться домой. Что может быть лучше, чем находиться рядом со своими детьми? Сейчас у меня две внучки. И это что-то совершенно роскошное! Тамара и Василиса двойняшки, а по характеру они совсем разные. Одна живчик, другая очень спокойная.
Будьте рядом со своими близкими! Желаю всем приморцам счастья, хорошего настроения, успехов в труде и личной жизни!
