Видео его выступления на Московском экономическом форуме в декабре 2015 г. собрало более 1,6 млн просмотров. Его резкие высказывания становятся афоризмами. Дмитрий Потапенко, предприниматель и общественный деятель, харизматик и провокатор, посетил на прошлой неделе Владивосток с деловой миссией и попутно дал эксклюзивное интервью газете «Конкурент».
Дмитрий Потапенко — предприниматель и общественный деятель, управляющий партнер Management Development Group, бывший управляющий сетями «Пятерочка» и «Карусель». В данный момент владелец 12 розничных и восьми ресторанных сетей в России, Чехии, Болгарии, Бельгии и Китае.
— Дмитрий Валерьевич, вы прославились своей ультраострой критикой. «Что дозволено Юпитеру, того нельзя быку»?
— Во-первых, главное — не врать себе. А во‑вторых, абсолютно все, что я говорю, присутствует в открытых источниках. Другое дело, что я умею собирать факты, анализировать их и делать выводы. Если кто-то этого не умеет — это его личная «половая драма».
— Вас явно не назовешь одним из тех, для кого «стакан наполовину полон». Неужели в свете последних событий нет никакого повода для экономического оптимизма?
— Назовите хотя бы один.
— В условиях импортозамещения сельхозпроизводители получили ощутимую фору и чувствуют себя весьма неплохо.
— Когда у вас нет альтернативы, это как раз-таки очень плохо, потому что возникают монополизация и подъем цен. Мы же должны заботиться не о товаропроизводителе, а о гражданине. Задача государства — создавать жесточайшую конкуренцию среди нас, предпринимателей. Любая монополизация — это путь в никуда.
«Не верьте телевизору»
— Тем не менее производство мяса растет.
— Это смотря с какой стороны посмотреть. По официальной статистике — все хорошо. Но если расшифровать цифры? Например, импорт упал на 38%, а собственное производство выросло всего на 4%. Есть разница?! Другой момент: разве можно сказать, что мы конкурентоспособны, если на сегодняшний день свинина в Польше стоит 180 рублей за 1 кг? Внутренняя конкуренция практически нулевая — почти весь агропромышленный комплекс в результате передела рынка лег под три-четыре прикормленные бюджетом, то есть окологосударственные, компании. И если вы захотите купить мясо, то обязательно пойдете в «Мираторг», других вариантов просто нет.
Чтобы развивать сельское хозяйство, в первую очередь важна инфраструктура. Должны быть дорога, электричество, канализация, школа и далее по списку. То есть, для того чтобы развивать те же «дальневосточные гектары», необходимы колоссальные вложения, которые не отобьются никогда. Будет ли заниматься этим государство? Нет, не будет. К тому же один гектар — слишком мало, для сельскохозяйственного бизнеса их нужно как минимум десять.
— Ограничение внешней конкуренции в пользу внутреннего производителя — проверенная модель, испробованная многими странами.
— Такой модели не существует в природе. Я работал в четырех зарубежных странах и могу с полной уверенностью это утверждать. И еще: никогда не верьте тому, что вам говорят по телевизору. Ни одна страна мира так не делает. Например, вы приезжаете на автовыставку в Гуанчжоу, там стоит «Гелендваген», а вокруг него 50 клонов. Где же ограничения? По телевизору, приводя какие-то фрагментарные примеры, просто манипулируют общественным сознанием. Точно так же нам рассказывают, что зарубежные парламентарии думают об отмене санкций, и показывают какую-то провинцию Венето.
— Значит, вы совсем не верите в импортозамещение, даже если речь идет о нишевом продукте? В Приморье, к примеру, есть предприниматели, которые собираются делать пармезан, и вообще, успехи сыроваров гремят на всю страну.
— Если вы знакомы с технологией производства пармезана, то должны знать, что в числе прочего характерный вкус ему придает медная посуда, которая в соответствии с российским законодательством запрещена.
— СанПиН можно и поменять, если бороться за свои права.
— Можно и нужно биться за свои права, это даже не обсуждается, но надо не пармезан производить, используя чужое наименование и делая фейк, а какой-нибудь сыр «Приморский» и растить эту идеологию. Действительно, по официальным данным, производство сыра выросло кратно, только это сырная замазка, а не сыр. Это все равно что мы заменим машины телегами: и то и другое ведь транспортное средство.
В России все «дособирается», даже продукты. В этом-то и проблема — заместить мы не можем ничего, увы и ах. Потому что 25 лет мы не занимались экономикой, а сидели на высоких ценах на нефть и довольствовались этим. Встали на путь импортозамещения? Отлично! Но в начале пути всегда есть операционные убытки, которые нужно покрывать за счет каких-то средств. Откуда возьмутся эти средства, из продаж дешевеющей нефти? Все, круг замкнулся.
«Ретейла у вас нет»
— Что вы, как эксперт, скажете о местном ретейле?
— Его просто нет. Компании, которые заходят сюда из Хабаровска, — это вообще разговор ни о чем. Для того чтобы их «убить», достаточно просто поставить один гипермаркет «Ашан», и они не протянут пяти минут.
— Захода федеральных ретейлеров стоит ожидать еще не скоро?
— Никто сюда не придет в силу особенностей логистики. А местные игроки «косячат по рынку» только потому, что он это им позволяет. Как только будет самая минимальная конкуренция, они сдохнут из-за своей нетехнологичности. Пока то, что они делают, - это полное безобразие.
— В чем именно заключается безобразие?
— Буквально во всем. Если смотреть с точки зрения местоположения, ассортиментной модели — за такое руки-ноги вырвать хочется. Планирование объекта, расположение отделов, то, как работает персонал, — нет ничего, что бы соответствовало нормальным стандартам. Объект может быть прилично сделан с точки зрения девелопмента, но внутренние технологии и логистика у него отсутствуют.
«Вам никто и ничего не должен»
— Ваши прогнозы развития экономики на ближайшие годы?
— Думаю, в 2019–2020 гг. нас накроют одновременно несколько циклов — цикл падения рождаемости, цикл падения покупательной способности, что, соответственно, отразится на настроении избирателей, и цикл недовольства команд, которые создал вокруг себя Владимир Путин. Я исхожу из того, что демографическая яма будет только увеличиваться и что квалифицированный персонал отсутствует как класс. У нас 12 млн вакансий, 6 млн безработных, а на работу взять некого. Новых специалистов на рынок не приходит, приходят «дауны» — такие, что лучше работать со старыми и мириться с их косяками.
— Как вы считаете, сейчас время для рискованных проектов?
— Безумство и отвага — вечная история, но в бизнесе им нет места. Бизнес — это табличка «Экселя», потому что на амбразуру дзота ложатся только в том случае, когда нет артподготовки. Сегодня они ставят все на кон, а завтра мы получим просто разорившихся людей, которые физически полезут в петлю, потому что останутся с кредитами и нереализованной продукцией. Вспомните, что было в 2008 г.
Для старта нужно иметь три вещи — опыт, образование и знание. Не существует новых идей, это абсолютная иллюзорность, и, как бы нам ни хотелось, по-прежнему торможение происходит всего лишь увеличением трения. Изменяется только форма этого трения. Стив Джобс ничего не изобрел, он изменил форму факта и создал легенду, то есть действовал в области маркетинга, а не продукта как такового. В любом стартапе ключевой фактор — твое знание и умение обслужить клиента. Я человек старой формации: когда речь заходит об инновациях, всегда думаю, что неплохо сначала было бы с канализацией закончить, потому что она отчего-то есть еще не во всех деревнях.
— Диверсифицируя бизнес, можно позволить себе и рискнуть в одном из направлений.
— Не существует диверсификации бизнеса. Ты не можешь торговать машинами и выращивать картошку, потому что в первую очередь это разные менеджерские компетенции. Каждая кухарка способна управлять государством? Нет, не способна, это профессиональная обязанность, для этого надо тренироваться, нарабатывать навыки. Вы вырастете только в том случае, если будете расти сами — за вас никто ничего делать не будет. Вам уже больше 18 лет? В этом возрасте вы можете купить оружие, машину и получить права — это ваша мера ответственности. И когда вы ходите и размазываете сопли, думая, что вам кто-то что-то должен, помните — вам никто ничего не должен и никогда не был должен. Точка. Либо вы что-то делаете сами, используя и создавая какие-то механизмы, либо нет. Поэтому, когда я слышу словосочетание «молодежное предпринимательство», к сожалению, не воспринимаю его по одной простой причине — для меня возраст не имеет значения. Даниил Мишин (предприниматель из Севастополя, создатель сети хостелов Bear Hostels. — Прим. «К») создал сеть хостелов, когда ему еще не было 18. Спросите себя, что создали вы до 18 лет. То есть вы как минимум 5–6 лет ни черта не делаете.
— Для вас в бизнесе совсем нет места романтике?
— Нет. Я жесткий прагматик, который прогнозирует и старается спрофилировать будущее, где же здесь романтизм? Я верю только в опыт.
— Но ведь и у вас когда-то были «розовые очки»?
— Были, только «розовые очки бизнеса разбиваются о серость уголовных дел».
— Вне зависимости от твоего оборота?
— К маленькому бизнесу приходит участковый, к большому — люди в погонах. И здесь у вас должна быть очень хорошая юридическая грамотность — никакой персональный юрист ничего за тебя не сделает, сидеть будешь ты — как генеральный директор, как учредитель компании. Поэтому важно просчитать бизнес-модель, знать, где у тебя узкие места. Как мелкий бизнес ты неинтересен людям в погонах, в основном они будут хотеть от тебя подарки на день рождения. Но если ты вступаешь на стезю и начинаешь «доиться», то в целом тебя могут доить по кругу, потому что разница между бандитами 90-х и бандитами 2015–2016-х гг. принципиальна. Если раньше бандиты 90-х на том же «Зеленом углу» давали тебе крышу от Владивостока до Москвы, сейчас доят отдельно по секциям, и тебя будут передавать из рук в руки, причем достаточно жестоко.
— Что конкретного вы можете посоветовать в целях безопасности?
— Есть два варианта: либо подписантом выступает сотрудник, которому ты обеспечиваешь безопасность и доплачиваешь ему за подпись документов, либо ненадолго завозишь сюда жителя Таджикистана или Молдовы. Я никогда в жизни не вешал на себя отчетность по ИП, которое сейчас ничем не отличается от ООО. ИП нужно в лучшем случае для легкого обнала. Сегодня лучше заплатить физически за обнал, чем сесть по 159-й, поэтому топите к чертовой матери ИП. Лучше иметь ООО, где вы отвечаете десятью тысячами. В случае ИП вы отвечаете квартирой, дачей, и обыск будет у вас дома.
Кроме того, в российских СМИ населению навязывается, что слово «офшор» — это что-то грязное и черное. У нас есть такая российская привычка — мы из слова «демократ» делаем «дерьмократ», из «либерала» — «либераста». Это комплекс неполноценности: когда сам ничего не добился, надо принизить или обесценить какое-то достижение. Офшор — ни плохо ни хорошо, это всего лишь иностранная юрисдикция. Исходя из нашей практики, в 90% случаев офшоры используются исключительно для того, чтобы обезопасить бизнес, то есть имущественный комплекс, и лишь в 10% — для минимизации налогообложения — законной, я подчеркиваю.
Безусловно, для защиты прав своих соакционеров мы используем в том числе офшорные юрисдикции, потому что у нас есть собственность, которая подлежит защите. Более того, если вы вспомните последние разговоры о Кипре, то, когда Кипр вскрылся, оказалось, что там в офшорах 90% наших государственных компаний. А главный вывод после панамского скандала — это то, что наша власть не верит даже сама себе.
«Каждый сам за себя»
— Предприниматель — это волк-одиночка или кооперации — лучший инструмент развития?
— Безусловно, волк-одиночка. Каждый сам за себя, потому что, когда доходит до дела, а не просто водочки попить, на рыбалку, на форум съездить, люди имеют свойство испаряться. Рассчитывать можно только на собственные силы.
— У вас в жизни были поражения?
— Конечно, система меня ломала неоднократно.
— Вы гнулись, но не ломались?
— Было такое, что ломали по-взрослому, через колено. По-разному. У меня тоже есть шрамы, просто я их не показываю.
— А что помогает выстоять?
— Очень важно научиться управлению своими страхами и самоограничению. Как человек, который много лет занимался казино, я знаю, что если ты начинаешь идти на поводу, то проигрываешь.
— Вы говорите, что все имеет свою цену. И Дмитрий Потапенко тоже?
— Конечно. У меня есть цена. Другое дело, что за деньги и должности я не продаюсь.
— Вы очень рано добились успеха. Как вам это удалось?
— Работать надо было. Я учился и параллельно работал на четырех работах. В итоге в 25 лет был самым молодым вице-президентом компании «Грюндиг» по странам СНГ и Балтии. Не любишь работать — коробка из-под телевизора — это лучшее, что тебе светит.
